Известный белорусский кавээнщик, телеведущий и актер Евгений Сморигин давно пропал с белорусских экранов. Многие годы он живет в Украине и работает в основном на украинских проектах, а с 2015-го снимается в популярном в соседней стране «Дизель шоу». Но паспорт артист до сих пор не поменял. Вторжение России и первые дни боевых действий Сморигин с семьей пережил под Киевом, где находится его дом. После уехал за границу. Сейчас он с коллегами находится в благотворительном туре: собирает деньги на помощь пострадавшим украинцам. Мы поговорили с актером о решении не брать в руки оружие на этой войне, известной куме — телеведущей Оксане Марченко и отношении к белорусам.
«Жена у меня из Полтавы, детки до 16 лет имеют двойное гражданство — украинское и белорусское»
— Вы 15 лет живете в Украине. Расскажите, почему решили переехать и почему остались, многие артисты ведь живут на две страны.
— Мы играли в КВН, а в 2005 году перестали (Сморигин играл в известной белорусской команде «ЧП». — Прим. ред.). Перед нами встал выбор, что делать дальше, где работать. Потому что в Минске телевидение не развивается по одной простой причине: там нет конкуренции между каналами. А если нет конкуренции, хозяевам, директорам этих каналов неинтересно вкладывать в более перспективные, дорогие проекты. И мы думали: в Москву нам переезжать или в Киев. Потому что и там, и там есть развитие, люди готовы вкладывать деньги. Решили приехать в Киев, потому что у нас были уже тут знакомые, были предложения на шоу. Стали работать.
— Как вас приняли, как вы себя там чувствовали?
— Всегда отлично. Никогда не было никаких проблем, я всегда разговаривал на русском. Не чувствовал притеснения: «Говорите на украинской мове». Всегда принимали нас хорошо в Украине.
— Но у вас есть видео, где вы хорошо говорите на украинском. Учили специально или это благодаря украиноязычной среде?
— Это буквально последние пару лет, потому что канал заказал дубляж нашего шоу. У нас порядка 200 серий. И мне пришлось просто переозвучивать на украинском. Сначала это было сложно, а потом в течение года по несколько раз в неделю по пять часов у меня была такая практика. И научился разговаривать. Многие слова я еще иногда не могу быстро подобрать, но уже какой-то текст на украинском произносить могу.
Когда озвучивал, естественно, сидел литредактор около компьютера, исправляла, если я что-то неправильно говорил или произносил. Очень хорошая практика. Сам научился разговаривать, и за эту работу мне еще платили.
— Как думаете, почему белорусы не знают так же свой язык, как украинцы?
— Ну, скажем, не все белорусы его не знают. Да, маленький процент, но говорит. Почему? Не знаю. Я рос в Минске в русскоязычной среде и не слышал белорусского языка. Нас устраивало разговаривать на русском.
— Ваша жена — украинка. Дети тоже родились там?
— Да. Жена у меня из Полтавы. Детки, у нас их трое, — 9, 11 и 13 лет. Они имеют двойное гражданство — украинское и белорусское. Паспорта у них и той, и той страны. В 16 лет определятся, кто они: украинцы или белорусы. Мы эту тему пока не поднимаем — у нас одна тема, это война. И все ждут скорейшего окончания этого ужаса, который устроил Путин. Все шокированы, как можно сотворить подобное. Никаких обсуждений, украинцы или белорусы, нет — это второй, третий вопрос. У нас люди умирают, городами выжигают их.
— Вы сами за 15 лет не получили украинское гражданство, у вас остается белорусский паспорт. Почему?
— У меня постоянный вид на жительство. Меня устраивал мой паспорт, мое гражданство. Я никаких не видел для себя трудностей с этим. Единственное, на что я не имею права, — это голосовать.
— А дети были в Беларуси, в Минске?
— К сожалению, в Минск я ездил только к родителям. Два года уже нет мамы, четыре года — папы. После смерти мамы я уже года два не был там. У меня брат там, но мне легче, чтобы он ко мне приехал.
— Будете ли сейчас получать гражданство Украины?
— Я не знаю. Если уже из Беларуси летят ракеты в сторону Украины, где мои дети… Что будет дальше, я не знаю. Для меня сейчас вопрос гражданства не так актуален. Он просто не стоит пока на фоне вопросов помощи украинцам. Мы организовали концерты, ездим по Европе, чтобы собрать деньги для пострадавших людей, тех, кто лишился дома, средств к существованию. И самое важное для меня это сейчас. Чем могу, тем и помогаю.
К сожалению, у нас в Украине сейчас нельзя проводить концерты в залах. Артисты, юмористы, объединились в большой коллектив и выехали за границу. Объездили уже Германию, страны Балтии, Чехию, ребята даже в Израиле были (я не смог поехать в этот раз). Но мы собрали уже порядка 100 тысяч евро за 10 или 12 концертов.
«Чего мне звонить в Россию? У них все хорошо, шоу снимается дальше»
— Вы жили под Киевом. Как для вас началась война?
— У нас был концерт «Дизель шоу» 22 и 23 февраля. Мы делали запись. После поехали на банкет, он был до трех часов ночи, потом — по домам. Завтра — выходной. И в четыре утра мы слышим взрывы. Начался этот ужас, ад. Самолеты, вертолеты, взрывы — это все было над нашими головами. Моя семья, жена и детки, больше недели жили в подвале. Только покушать приходили обратно в дом. Потому что постоянные вылеты, ракеты, истребители. Это не передать словами.
Мы жили в 15 километрах от оккупированных территорий. Для меня очень было удивительно, что дети воспринимали все как игру какую-то: ну ладно, какие-то взрывы, какие-то ракеты, вау, истребители! У них не было испуга. Видимо, они не знают, не так остро это воспринимают, как наше поколение. Российских войск в нашем районе не было, они не дошли, и дети не видели, что такое автоматы, танки.
Мы жили в городке все вместе, у нас друзья там. Оставались еще две семьи. Понимали, что женщины могут сойти с ума, уже какие-то непонятные вещи творились, и нужно было выезжать. Мы с мужчинами приняли решение, чтобы я вывез семьи за границу, раз я имею право выезжать. Четвертого марта сели в машины и поехали. Ехали четверо суток, стояли в очереди на границе 20 часов. И, слава Богу, я вывез женщин и деток.
Источник: Zerkalo
