На протяжении тысячелетней истории Беларуси земли страны часто служили лакомым куском для соседей, объявлявших нам войны и приходивших с оружием в руках. Их жертвой нередко становился и Минск. Вспомнили, кто, когда и как оккупировал нынешнюю белорусскую столицу, сколько продолжалась чужая власть и когда приходило долгожданное освобождение.
«Пострадал от москвитян, которые обратили его почти в развалины»
Первая оккупация Минска произошла в середине ХVII века: в 1654-м Россия напала на Речь Посполитую, частью которой являлось Великое княжество Литовское (белорусско-литовское государство). Год спустя, 3 июля 1655-го, войско противника подошло к Минску. Перед городом его встретил небольшой отряд. Дав бой, он был вынужден быстро отступить. Московские полки ворвались в город.
«Праўдападобна, самастойна адбіваліся мяшчане ў замку ды некаторых храмах. Але жыхароў у горадзе на той час было ўжо няшмат. Яны паспелі выйсці з Менска на захад. Тут засталіся толькі „войт Ивашко Жыдович с товарищи полтараста человек“», — писал в книге «Невядомая вайна» историк Геннадий Саганович.
«Менск вельмі моцна абараняўся. Ён меў сістэму бастыённых умацаванняў, і самым вялікім пунктам абароны <…> [быў] Дамініканскі касцёл — абарончы, — рассказывал историк Олег Трусов (теперь на этом месте находится Октябрьская площадь. — Прим. ред.). — Калі рэшткі гэтага касцёлу раскопваў Зянон Пазняк у канцы 1980-х гадоў, высветлілася, што ён меў вельмі тоўстыя сцены. Сцяна, бліжэйшая да плошчы, мела таўшчыню 5 метраў і вялізарныя байніцы для гармат ніжняга бою. Якраз тут і была самая вялікая бітва за Менск. Пазняк пры раскопках знайшоў шмат пахаванняў менчукоў — чарапы, пасечаныя шкілеты, на многіх чарапох былі кулі ад аркебузаў і мушкетаў».
Но силы оказались неравными. Город захватили. Геннадий Саганович цитировал в своей книге сообщения самих московских воевод. Они писали, что Менский уезд уже в 1656-м был «весь пуст и выжжен», крестьяне разбегались, чтобы не умереть с голоду. В том же году московский поп Иван, служивший в городе, писал, что в Минске находятся лишь три роты солдат: «все татары да мордва, — рускава ничего не знают».
Освобождение пришло ровно через пять лет, 3 июля 1660-го. Спустя еще год Минск посетил Августин Мейерберг, австрийский придворный советник и дипломат, ездивший на восток и написавший об этом официальный отчет «Путешествие в Московию»:
«Сделав еще 70 верст по лесистой пустыне, 5 октября мы прибыли в Минск, главный город Минского воеводства, расположенный на холмах и реке и удостоенный чести иметь верховный суд для всей Литвы, кроме Вильны, каждые три года поочередно с новогородецким (речь о Новогрудке. — Прим. ред.). Грустным взором мы смотрели на разорение, причиненное этому городу москвитянами. Присоединенные (униаты) базилиане, доминиканцы, бернардинцы начали уже там поправлять свои разрушенные святые обители и церкви с помощью подаяний благочестивых людей. Отцы иезуитского общества тоже готовились положить основание учреждению там своего коллегиума».
В 1667-м, когда завершилась война, в городе проживали всего две тысячи человек (ранее, в конце XVI века — около 4−5 тысяч человек). Жителей Минска даже освободили от части налогов (сдачи хлеба, приема армии на постой и других).
О разорении города спустя 18 лет после освобождения упоминал и чешский путешественник Бернгард Таннер. Он ездил в Москву вместе с посольством Речи Посполитой, а позже издал на латинском языке книгу «Описание путешествия польского посольства в Москву в 1678 году»:
«Это — город большой, широко раскинувшийся по холмам и долинам. Он пострадал от москвитян, которые обратили его почти в развалины; но с течением времени стал он принимать лучший вид». По словам Таннера, русские не грабили православные храмы, а лишь католические и униатские.
«Калі б тую вайну мы канчаткова прайгралі, то беларусаў як нацыі ўжо не было б», — считал Олег Трусов. К счастью, нашим предкам удалось отстоять свою свободу.
«Захудалый городишко, в котором есть лишь несколько каменных храмов»
Источник: Zerkalo
