Максим ничего не слышал об украинской IT-армии, которую соседи создали после начала полномасштабной войны с Россией, чтобы обеспечить кибербезопасность, но сам недавно отслужил в IT-роте в Минске и знает, чем занимаются солдаты-айтишники там. Мы поговорили с парнем об условиях, идеологии и отношениях с командирами в части, а еще спросили, какие разработки доверяют белорусским военнослужащим, что из них потом применяют на практике и могут ли призвать такого дембеля в случае объявления мобилизации.
Наш собеседник был в армии в период последних трех лет. В целях безопасности мы не называем конкретный год службы и изменили его имя.
«Есть три душа с горячей водой — очень комфортно на фоне уставной бани раз в неделю, как обычно в армии»
Когда все поводы для отсрочки закончились, а уезжать за границу без возможности вернуться Максиму не хотелось, он все же решился отдать год армии и пошел на собеседование в IT-роту. Именно на столько обычно туда забирают срочников, потому что у таких призывников уже есть высшее образование. Те, кто прошел и военную кафедру, приходит на полгода. Всего в роте — 60 человек. Максим говорит, что желающих оказаться в их числе много, и рассказывает, как проходил отбор сам.
— В мой призыв конкурс был огромным — где-то 20−40 человек на место. Но когда IT-рота получила широкое освещение, туда стали стараться попасть вообще все: попробовать ничего не стоит, а условия там несравненно лучше, чем в среднем в армии. Поэтому у многих желающих — фактически нулевой уровень. Перед собеседованием я от парней слышал, что они работали операторами ЭВМ, программирование видели «как-то где-то в школе», в лучшем случае оканчивали какой-нибудь колледж с уклоном, а интереса к теме не было. И таких, по моим впечатлениям, было больше половины. У меня на тот момент уже было несколько лет опыта, поэтому я шел достаточно уверенно. Сейчас, думаю, уровень интереса в эту роту ниже, а с войной и во все будут стараться хоть в болота бежать, но не идти в армию.
Само собеседование весьма похоже на обычное, когда устраиваешься в компанию. Его обычно проводят те, кто уже служит в роте. Спрашивают и по технологиям, и по системам менеджмента, и об опыте, и о проектах, в которых работал. Они же оценивают адекватность (хотя об этом не говорят вслух), ведь затем с этим человеком придется проводить время практически 24/7 в одних помещениях и условиях.
В целом служба IT-солдат внешне, по рассказам дембеля, не отличается от обычной — рота базируется в Военной академии, там типичный распорядок и устав.
— Мы жили в одной части с курсантами, с ними были на еженедельных разводах, в наряды, ели в одной столовой, но по служебным моментам почти не взаимодействовали. В казарме у нас такое же расположение и помещения, но при формировании роты сделали отличный ремонт, по меркам армии так точно. Плюс есть три душа с горячей водой — очень комфортно на фоне уставной бани раз в неделю, как обычно в армии (в некоторых частях в казармах уже установлены душевые кабины и бойлеры. — Прим. ред.) Еще оборудован спортуголок с тренажерами и даже теннисным столиком.
Подъем в 6 утра, отбой строго в 22. Утром — зарядка, заправка кроватей, завтрак, обязательно физическая или строевая подготовка и так далее. Все проводится в полном объеме и так же по командам. Некоторые дни, особенно понедельник, забиты этими обязательными занятиями и уставом практически целиком, и тогда за работой мы были обычно не больше часов четырех.
«Помню, говорили, что в Минске муки оставалось на три дня и только благодаря решительным действиям Александра Григорьевича удалось избежать беды»
По словам Максима, тему политики офицеры в части во время его службы поднимали нечасто, не заставляли занимать «правильную» позицию. В основном «в части занимались тем, чем по-хорошему и должна заниматься армия». Но занятия по идеологии и просмотр «Панорамы», отвечает парень с припиской «к сожалению», для солдат-айтишников тоже обязательны.
— По понедельникам обычно было что-то вроде лекций, и там иногда темы были до жути нелепыми. Речь якобы шла о явлениях в целом, а не о Беларуси, — например, о цветных революциях и методичках Шарпа, об информационной войне. Но без шизы тоже, разумеется, не обходилось. Помню, говорили, что в Минске муки оставалось на три дня и только благодаря решительным действиям Александра Григорьевича удалось избежать беды. Было уже даже не смешно — мы не понимали, они на самом деле думают, что эти супергеройские байки кто-то воспримет всерьез?
— Иногда даже интересно было послушать, например, когда говорили про пропаганду и по описываемым приемам можно было практически собрать вечерний выпуск «Панорамы». Веселее всего было по воскресеньям, когда включали пропагандистские ролики по телевизору. Там и то, что Лукашенко нам богом послан, и шедевральные фильмы наших госканалов, где про оппозицию 50 раз в минуту говорят. Многие каждый раз надеялись, что включат Азаренка — с него хотя бы можно посмеяться, но он, увы, за год был от силы несколько раз. Хотя тут надо понимать, что распорядок и темы в часть спускают сверху. Нам было абсолютно очевидно, что это не какая-то инициатива руководства роты и «промывать» нас никто не старался, потому что это бесполезно.
«Про IT-роту ходили разные слушки, и я побаивался, что придется сказать: «Таким заниматься не буду»
В будни, по которым проходили дополнительные занятия, работа за компьютером занимала от четырех часов. В остальное время, не считая выходных и дней в наряде, на каких-нибудь стрельбах, солдаты за ними проводили по восемь.
— Техника для работы разнится, но в целом достаточно хорошая — ощущения школьного компьютерного класса, где «блокнот» без глюков не откроешь, не было. Например, недавно devby.io писали, что Военная Академия закупила несколько дорогих видеокарт, так вот это было именно для проектов в IT-роте. Командование там не айтишники, но и с работой никак не пересекаются. Есть «группа сопровождения» — офицеры, которые ее организовывают. Они обычно с техническим бэкграундом и специфику понимают, поэтому к задачам «армейская логика» не применяется.
Рабочее время, наверное, скажу за всех, было лучшей частью службы. Все выглядит примерно как в офисе, только с армейской субординацией и без братания с офицерами. Отношения с ними я бы назвал взаимоуважительными: они не ведут себя, как карикатурные вояки. Там не надо было ходить по струночке и вставать с разрешения — можно пойти, скажем, попить кофе.
Максим говорит, что в основном солдаты заняты проектами, хотя конкретные не называет, а иногда выполняют какие-то задания для самой академии или Минобороны.
— Про IT-роту ходили разные слушки и мнения, когда я туда шел, побаивался, что придется сказать: «Нет, таким заниматься не буду». Ну и и поехать на гауптвахту, а потом куда-нибудь в Печи. Но мне тогда казалось нелогичным, что они ищут разработчиков под игровые движки, веб-технологии, дизайнеров с опытом работы, а потом будут заставлять их писать провластные комментарии в YouTube или еще где-то. И могу сказать, что ничего, за что было бы стыдно, как минимум, когда я служил, в этой роте не делали.
Все проекты в общем-то задумываются, как что-то полезное для армии или вооружения — для непосредственного использования, организации службы или обучения. Какие-то вещи точно применяются. Но есть проекты, которые со временем стали скорее витриной — мол, смотрите, как можем. Некоторые — это эксперимент, получится ли реализовать идею в рабочий софт. Потенциально часть этих экспериментов очень даже функциональны, но сложно оценить, пригодится ли это, будет где-то использоваться или дешевле купить зарубежный аналог.
По нашей просьбе Максим приводит конкретные примеры таких проектов.
— Разрабатываются, например, симуляторы самолета — как работают системы, экраны, переключатели, чтобы курсант до выезда на полигон мог со всем ознакомиться и попрактиковаться, потому что выдать каждому по самолету на даже примерно такое же время — очень дорого. Или тренажеры для установок связи — идея примерно та же: иметь тренажер, который программно повторяет детали и нюансы аппаратных систем. Курсантам проще на таком практиковаться и это банально удобнее и дешевле, чем каждому в руки дать громоздкую машину на время обучения.
Максим уверен, что в роте не будут разрабатывать технологии, от которых могут зависеть жизни людей. Это айтишник объясняет тем, что проекты с кодовой базой передаются от призыва к призыву, между разработчиками с разным уровнем и мотивацией. Поэтому, говорит, что что-то интересное написать и использовать могут, но какую-то ценную в этом смысле разработку белорусская армия скорее где-то закупит.
— У меня есть сомнения, что IT-рота сильно повысит боевую готовность армии. Но улучшить качество работы внутри вполне может. От нее точно невероятная польза по сравнению с тем, чтобы заставлять айтишников мести плац ломом и красить траву.
«Ощущение бесправного подневольного человека не выведешь никакими спортуголками»
После дембеля Максим продолжил работу в IT. Служба в такой роте, признается, на самом деле помогла быстрее влиться, но в целом не повлияла на его навыки.
— Я и до этого имел достаточно неплохое резюме. Руководство говорило, есть ребята, которые устроились на работу благодаря именно опыту в IT-роте, но я не знаю ни одного такого человека. Может, так было где-то в ранних призывах. А сейчас вообще подозреваю, что военный воспринимается многими людьми как слово ругательное, — считает парень.
Он говорит, что в целом многому научился за время службы в армии, но все это же освоил бы и дома, возможно, эффективнее и быстрее. Разве что спортом в части занимался больше, чем на гражданке.
— Из перечисленного можно подумать, что я пришел рекламировать, мол, идите в армию, не бойтесь, даже приобретете. Но нет, все сказанное хорошо только в сравнении со службой в каких-нибудь Печах — это небо и земля. Год армии (или даже полгода) — это все равно профукивание времени, просто в IT-роте вы профукаете заметно меньше, — говорит дембель. — Вместо того чтобы заниматься чем-то полезным дома, вы будете сидеть и слушать «Беларусь 1» в воскресенье; вместо того чтобы откладывать на что-то нужное для вашей семьи или себя — за бесплатно делать какие-то задачи, которые вам не нужны; и вместо того чтобы сводить свою девушку в кафе — слушать, как надо быть государственником или как срочнику дали год за то, что «косил».
— Руководство не врет, когда говорит, что IT-рота — такая же, как и везде в армии. Так и есть со всех сторон, в том числе с неприглядных. Да, дедовщины и неуставщины, тяжелого труда нет, комфорт заметно выше, намного чаще отпускают домой, но по сути вы так же год будете ходить по струнке, подавать голос по команде, и на любую глупость, прихоть или желание условного полковника поумничать можете только сказать «Есть» и «Так точно». Особенно остро это ощущается, когда тебе не 18 лет и ты уже взрослый состоявшийся человек. Единственное что крутится в голове — вопрос: «Кого ты учить пытаешься, дядя?» Ощущение бесправного подневольного человека не выведешь никакими спортуголками.
Под конец задаем вопрос, который теперь волнует, кажется, всех отслуживших и их родных — IT-рота избавит от мобилизации, если она случится, или все-таки призовут? Максим без лишних иллюзий отвечает: повестка прийти может.
— Здесь интересный момент: специальность тех, кто служил в IT-роте, — «Оператор ПЭВМ», если они не являются младшими командирами. Куда призывают с такой специальностью, я не знаю — даже не слышал, чтобы кого-то забирали на сборы. Но я такой удачей не обманываюсь — в случае чего, уверен, специальность легко «подправится».
Источник: Zerkalo
